Книга о Марийском народе

Добро пожаловать

О книге:

В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.

Приятного прочтения

УПРОЧЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОГО СТРОЯ И ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ МАРИЙСКОЙ НАРОДНОСТИ (XVII—XVIII вв.) ФЕОДАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК И КРЕСТЬЯНСКАЯ ОБЩИНА

что означает «двор, усадьба». Делясь на дочерние единицы, прежняя большая семья нередко про­должала жить на одном, месте, на одном «усаде» (на котором теперь стояло несколько самостоятельных дво­ров), составляя родственную группу — урмат, в поня­тийном отношении равнозначную уро, куто, тушка, ка-шак — букв, «стадо, толпа, куча», т. е. «фамилия». В таком смысле это действительно могла быть простей­шая патронимия, главным признаком которой, по П. Ерусланову, было осознание единства    происхождения, а отсюда и близкая, прочная связь нескольких раз­ветвившихся поколений. Далее, урматы сами дробились и расселялись. Опять же, по П. Ерусланову, «такой раз­росшийся род, союз поколений, как близких, так и   от­даленных, обозначался словом насыл. В связи с делени­ем черемис на насылы   находится   почитание   родовой святыни — «кереметя». Каждый род имеет своего кере-метя; в селениях, происшедших от одного предка    или родоначальников-родственников, родовой кереметь один, который слывет покровителем для членов рода». Впро­чем, здесь была возможна    и   своеобразная    культовая адаптация: «в селениях, в состав которых входят чуж­дые друг другу роды, общим    кереметем-покровителем служит кереметь первых по времени   поселившихся». Таким образом, начиная со ступени насыла в иерар­хии родственных союзов марийцев все более слабыми и призрачными становились непосредственные связи роди­чей, но все отчетливее проступали формы чисто религи­озно-культовых связей больших групп населения,    счи­тавших себя состоящими в каких-то сложных    отноше­ниях родства. Это соответственно отразилось и в языке. Положим, луговые марийцы хорошо различали ближнее и дальнее родство и свойство. Если термин родо-шочшо обозначал совокупность вообще    всех    предполагаемых родственных групп (сюда входили и свояки, для которых не было иного обозначения, кроме как   родо    вообще, изредка аван гыч родо — «из рода   матери,   жены»,   то близкий родич назывался шочшо родо, шкенан    вур— «своя кровь», лышыл родо — «близкий род», шкенан ту­пым (равнозначный насыл)—«свой    род»,    тогда    как дальнее родство обозначалось термином мундир родо — «дальний род» или словами, выражающими только са­мое общее понятие о родстве, в том числе и благопри­обретенном,— родо, тукум, родо-тукым.

Упоминаемые М. О. Косвеном дин и теве, о которых писали дореволюционные авторы, были своеобразными религиозными приходами многих семей, находившихся друг с другом в родстве, устанавливаемом указанным выше образом, которые время от времени устраивали складчину скотом, деньгами и прочим исключительно в ритуальных целях. В частности, характеризуя общие поминки «старых марийцев», В. М. Васильев особо отмечал: «Собираются по 4—5 семейств, составляющих один род. Могут быть группы, конечно, и значительно большие. Таких групп в каждой деревне может быть несколько. Основанием для этого деления является кровное родство, а не экономические соображения, как пишет Г. Кузнецов» (в работе «Остатки язычества у черемис».— К-К-)

Так обстоит дело с вопросом о патронимии у марий­цев в свете известных нам материалов XIX в., которые могут быть обращены и в предшествующие два столетия, не оставившие нам и намека на земледельческо-долевую («печищную») патронимию. И, напротив, о большой семье, сохранявшейся еще на памяти наших информато­ров-стариков, существуют совершенно определенные сведения. О ее структуре и разложении мы уже имели возможность высказаться в печати²¹³, поэтому, не приво­дя здесь всей суммы опубликованного материала, оста­новимся ниже только на наиболее важном.

Прежде всего один, уточняющий сущность этого воп­роса момент: об историческом соотношении патриар­хальной семейной общины и большой семьи. Считается, что эти социальные организмы равнозначны. Нам же представляется более правильным отделить их друг от друга как различные формы различных исторических стадий. Первый из этих организмов — семейная община, как это убедительно доказано на большом историко-эт-нографическом материале, действительно представлял собой основную хозяйственную ячейку патриархально-родового общества.