Добро пожаловать

О книге:

В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.




Приятного прочтения

Подпись:  УПРОЧЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОГО СТРОЯ И ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ МАРИЙСКОЙ НАРОДНОСТИ (XVII—XVIII вв.) ФЕОДАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК И КРЕСТЬЯНСКАЯ ОБЩИНА

Денежная часть его выража­лась так: «платят они, черемиса, ясашных денег с цело-ва ясака по осмнадцати алтын по две денги, да за верев­ки (межевые веревки.— К. К.) по две денги со двора». Продуктовую часть целого ясака составляли «хлеба по чети ржи, по чети овца (овса.— К. К-), по полуосмине ячмени в приемную меру». А всего, таким образом, денег — 55 коп., хлеба более 13 пудов (если принять за меру обычную московскую четь в 6 пудов). Кроме того, на отдельные дворы, целые деревни и волости приходи­лись оброчные деньги за бортные деревья, бобровые го­ны, рыбные ловли и птичьи перевесья, за луга и мельницы. Существовали и другие виды обязательных поборов.

Тяжелой повинностью было «валовое дело» — строи­тельные работы и службы, связанные с устройством обо­ронительных линий Симбирской и Закамской черты. К участию в этом деле привлекались ясашные крестьяне по одному человеку от трех дворов. Существовала и ям­ская повинность по обслуживанию большой Сибирской дороги, шедшей от Нижнего Новгорода через Козьмо-демьянск — Санчурск — Яранск на Вятку и Каму37. Экономическое положение марийских крестьян было нелегким, а зачастую и бедственным, если даже прави­тельственные фискалы назначали значительному числу дворов облегченные, неполные ясаки. Но, пожалуй, еще нетерпимее были ничем не ограниченные дополнитель­ные поборы, вымогательства и злоупотребления мест­ных властей. Сведения об этом через крестьянские чело­битные доходили до московских верхов, но пресечь указанное зло правительство было не в состоянии. В лучшем случае оно осуждало, например, то, что «в ни­зовых городах ходят в съезжих избах вместо приставов для толмачества всяких чинов многие люди, без нашего указу собою и в уезды ездят и из уездов ясашную чере­мису, взяв из домов их, привозят к себе на дворы и держат их у себя дома в цепях и в железах и морят го­лодом», требуя незаконного выкупа, заставляют рабо­тать на себя и землями закладников пользуются.

Рост феодальной эксплуатации вызывал неодно­кратные и разнообразные по форме выступления марий­ского населения вплоть до активного участия в кресть­янской войне 1670—1671 гг.. Но все-таки наиболее распространенной формой стихийной классовой борьбы были побеги, которые в иные годы принимали массовый характер. Для нашей темы такие миграции марийцев представляют повышенный интерес, поэтому остановим­ся на этом вопросе несколько подробнее.

Нередкие переходы отдельных крестьянских семей со «жребия» на «жребий» в пределах компактно заселен­ных марийцами земель в Волго-Вятском междуречье мы оставим пока без внимания, так как за ними трудно ус­ледить по документам, да и в положении самих «сход­нее» это мало что меняло, кроме перемены места жи­тельства. Но для того, чтобы крестьяне целыми группа­ми семей вдруг поднимались с насиженных земель и уходили навсегда из родного края,— для этого требова­лись серьезные причины: социальные потрясения, систе­матические голодовки и мор. Вероятно,- уже с конца XVI в. определилось основное направление таких миг­раций— в бассейн Нижней и Средней Камы, на окраи­ну слабо освоенных башкирских земель.

По писцовым книгам М. Кайсарова 1623—1624 гг., на р. Сылве (приток Чусовой) уже имелось 4 юрта чере­мисских, вероятно, большесемейных поселений, так как в источниках их земельные владения назывались «общей семейной вотчиной». Число марийских поселен­цев в этом крае (Кунгурском уезде) резко возрастает во второй половине XVII в.: по данным на 1678—1679 гг.,

Оглавление