Добро пожаловать

О книге:

В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.




Приятного прочтения

Подпись:  СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ И ЭТНОС СРЕДНЕВЕКОВЫХ МАРИЙЦЕВ СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ МАРИЙЦЕВ ДОФЕОДАЛЬНОГО ПЕРИОДА

В обществе, покоящемся на родовых связях, прин­цип коллективизма состоял прежде всего в равном обла­дании сородичами всеми естественными богатствами занимаемой рядом территории, равными возможностями каждого добывать средства к существованию и пользо­ваться ими на равных началах со всеми. Здесь было естественным по мере нужды организовывать коллек­тивные работы при коллективном распределении их плодов, а также прибегать к помощи сородичей по мере настоятельной нужды в пищевых запасах, при борьбе с лесом, сооружении жилищ, изготовлении средств пере­движения, равно как искать их помощи в случае сти­хийных бедствий и военных действий.

То, что привело к разрушению этого первобытного равенства, стояло отнюдь не в прямой экономической связи с довольно поздним развитием земледельческого хозяйства в северной лесной полосе. Земля, пущенная под агрикультуру, здесь не была единственно важным средством производства, к тому же при обилии никем не занятых лесных площадей здесь, видимо, с самого начала установилось «примитивно-захватное право» пользования землей («вырубленными из дикого леса полянками») без какого бы то ни было стеснения со стороны сородичей. К тому же при кратковременном действии лесной подсеки коллективу родственников трудно было претендовать на какие-либо земельные раз­делы или переделы. Что же касается присвоения про­дуктов земледелия, то при его небольших размерах и опять-таки при равных возможностях разрабатывать «новины» для пропитания семейно-брачных пар и их детей, этими продуктами пользовался преимущественно тот, кто их производил. Неимущий по причине неурожая при характерном для лесных жителей натуральном взаимообмене продуктами собственного хозяйства впол­не мог прибегнуть к спорадической помощи родственни­ков.

В свете этих выкладок, а за ними стоят действи» тельные патриархальные обычаи северного крестьянст­ва, становится непонятно, о разделе какого «общего родового хозяйства» между патриархальными семьями говорят археологи? При стихийно сложившемся разделе­нии труда в северном земледелии даже в позднюю пору существование отдельно взятой семьи было попросту невозможно без разного рода взаимных «помочей» родственников и просто однодеревенцев-мирян. До поры, пока в лесах было много зверя и дичи, а в водах — ры­бы, пока какие-либо предприимчивые хозяева не стали претендовать на  преимущественное право опромышливать традиционно неделимые «вопчие» угодья, не могло возникнуть конфликта между самостоятельными семья­ми сородичей или просто соседей. Весь смысл разруше­ния родственной солидарности состоял не в прямом разделе «общеродового хозяйства» (наподобие поздней­ших семейных разделов), а в постепенном, растянувшем­ся на целую историческую эпоху производственно-потре­бительском обособлении отдельных патриархальных семей сначала в сфере владения домашним имуществом и припасами (дарами природы), затем в уклонении от обязательной родственной безвозмездной взаимопомощи, наконец, в разделах общих земель и угодий.

Та сфера, в которой действительно очень рано возник конфликт между общеродовым и частно-семей­ным началами, вызванный кристаллизацией «парцел­лярного труда» в качестве основы частного присвоения, была товаропроизводящая сфера, связанная с регуляр­ным обменом между совершенно самостоятельными собственниками. Это был качественно новый этап обще­ственного разделения труда, на котором «обмен вытес­няет также и внутри общины первоначальное, стихийно сложившееся разделение труда...». Указанный парцел­лярный труд, создающий главные, притом легко соби­раемые в товарные массы и свободно отчуждаемые ценности, в условиях Поволжья раньше всего разви­вался в скотоводстве, пушном промысле, металлургии, кузнечестве, ювелирном деле. Большое развитие получил межплеменной и, конечно, внутриплеменной обмен в Волго-Камье в послепьяноборское время. Он был усилен появлением на границах этой области нового этниче­ского элемента (тюркского), связанного регулярными торговыми сношениями с южными странами, предъяв­лявшими постоянный спрос на северную пушнину. Сле­дами этой ранней оживленной торговли служат все чаще находимые археологами в марийских землях араб­ские диргемы.

Не беремся судить, в какие именно столетия I тыс. н. э. обнаружилось явственное течение процесса экономического .

Оглавление