Добро пожаловать
О книге:
В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.
Приятного прочтения
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ МАРИЙСКОЙ НАРОДНОСТИ
Объясняется это тем, что горное и луговое наречия, выступающие в таких случаях как равноправные коммуникативные средства, содержат в себе значительные различия в области фонетики и лексики. Как только между ними будут установлены основные междиалектные лексические и фонетические соответствия, непонимание уступает место сначала пониманию, а потом и нормальному общению. Переход этот, который в зависимости от конкретных случаев может совершиться как быстро, так и медленно, происходит потому, что горное и луговое наречия имеют общую грамматическую структуру и известное количество общих лексических единиц»303.
И все-таки между лингвистами давно идет спор, являются ли горное и луговое наречия диалектами одного языка или исторически это два самостоятельных языка. Для этнографа в этом дискуссионном вопросе решающее значение имеют не признаки близкого родства наречий как таковые, а то, причисляют ли себя говорящие на этих наречиях люди к одной этнической общности (народности) или нет. Как лингвистические единицы горное и луговое наречия в их архаической основе когда-то были, видимо, племенными языками (или, может быть, лучше сказать — родственными диалектами смежных племенных группировок). Но в XVII—XVIII вв. это были диалекты формирующейся марийской народности, не имевшей своего единого наддиалектного языка, который обладал бы лишь некоторыми локальными «ответвлениями» 304.
Среди целой совокупности непреходящих явлений, понуждавших марийцев различных групп и диалектов считать себя составными частями одной этнической общности, было их «самоопределение» по отношению к иноязычным соседям. Такая этнопсихологическая черта свойственна вообще всем народам, в одинаковой мере как неродственным, так и родственным. Волею исторических судеб марийцы оказались окруженными тюрко-язычными чувашами и татарами и занявшими в конце концов господствующее положение русскими. Поэтому какие бы особенности в говоре, костюме и обычаях не отделяли друг от друга горных и луговых, санчуро-яран-ских и уржумских марийцев, эти чисто «земляческие» различия отступали далеко на задний план перед резкими этнолингвистического порядка отличиями марийцев от совершенно чуждых им по языку соседей. На такой основе этнического «самоопределения, порождавшего у каждого марийца стойкое представление о собственной принадлежности к широкому кругу людей марийского языка, культурно-бытового уклада и дохристианской веры предков, зиждилась общемарийская общность, которая крепла по мере усиления русификаторской политики царизма. По данному поводу хорошо сказал Б. Ф. Поршнев: «Именно противопоставление своей общности другой всегда способствовало фиксации и активному закреплению своих этнических отличий и тем самым — скреплению общности»305.
Здесь мы вплотную подошли к выявлению таких признаков марийской общности, которые имели ярко выраженную эмоционально-идеологическую окраску, будучи тесно связанными с упорным следованием и отстаиванием (перед лицом наступавшего официального православия) дохристианских верований и обрядов. Пожалуй, ни в каких других житейских делах в условиях мирного времени марийцы не проявляли столько чувств «стоять всем за один» и «каждому делать то, что делают все» — односельчане, родичи больших патронимии, жители широкой округи, как в периодическом свершении религиозных обрядов.
Еще Г. Ф. Миллер отмечал: «Да есть же у черемисов и во всяком дискрите (уезде.— К- К.) по особой кереме-ти, в которую из 10, 20 деревень и более жители в одно время в годовые большие праздники собираются»306. Объяснение этого обычая мы находим в материалах XIX в. Оказывается, среди многочисленных кюс ото