Добро пожаловать
О книге:
В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.
Приятного прочтения
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДРЕВНЕМАРИЙСКОЙ ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ
Мы не склонны придавать отмеченному явлению
случайный характер или, вслед за А. X. Халиковым,
объяснять его в плане оттеснения или ассимиляции западноволжских ананьинцев
пришедшими со стороны носителями городецкой культуры. Керамика, сходная с
«городецкими» сосудами Иваногорского и Пайгусов-ского городищ, известна и ниже
по Волге на некоторых левобережных селищах вплоть до Уржумкинского в Звениговском р-не Марийской АССР. Если и сюда докатилась
волна миграции носителей собственно городецкой культуры, то где же тогда
располагались предки марийцев? Задавая этот вопрос, мы лишний раз критически
осмысливаем тезис о том, что всегда и при всех условиях изменения в типе
керамики отражают изменения этнического порядка. При данной ситуации проще и,
видимо, вернее будет сказать, что марийские потомки ранних ананьинцев,
расселившись на значительном удалении от Прикамского центра ананьинской
культуры, вошли на западных рубежах в более тесные связи с формирующимся
населением городецкой культуры и многое
переняли от него, в частности стали изготовлять такую же простую
плоскодонную керамику. Кстати, рассматривая материал Иваногорского,
Пайгу-совского и ветлужского Чортова городищ, А. X. Хали-ков
«с известной долей вероятности» признает их древ-немарийскими памятниками. К
этому хочется добавить, что не только около середины I тыс.
н. э., но и много раньше предки марийцев прочно удерживали за собой
Марийско-Чувашское Приволжье и именно отсюда начался их «исход» к северу и
северо-востоку по рекам, стекающим по обе стороны Волго-Вятского водораздела.
Вполне возможно, что резкая смена керамических форм (пережиточно ананьинских — позднегородецкими) в верхних слоях поветлужских Богородского, Одоевского и Чортова городищ в IV в. н. э. была связана с вторжением и последующим прочным оседанием волжских предков марийцев, оттеснивших или поглотивших немногочисленных ананьинцев, пришедших в свое время на Ветлугу со стороны Вятки.
Городища со сходной «позднегородецкой» керамикой известны и в соседних восточных районах: Кубашев-ское IV—VI вв. и Цекеевское на р. Большой Кокшаге (Санчурский р-и), Юшковское, Старосельское и Ериур-ское на верхней половине р. Малой Кокшаги (выше Йошкар-Олы). В эти места предки марийцев могли проникнуть как со стороны Верхнего Поветлужья, так и со стороны Волги, поднимаясь вверх по рекам Б. и М. Кокшагам. На Кубашевском городище Г. А. Архипов выделил небольшое количество неорнаментированиой круглодонной керамики, заметно отличной от преобладающей «позднегородецкой», а также ряд металлических предметов, аналогии которым он находит в кругу азелинской культуры р. Вятки и некоторых ее притоков, сближающихся с верховьями Б. Кокшаги, и на этом основании ставит вопрос о культурном контакте между позднегородецкими и азелинскими племенами.
В принципе против установления тех или иных культурных и этнических контактов древних марийцев с соседними пермскими (а на западе с мордовско-муромскими) племенами возражать не приходится, но указанные контакты следует осторожнее трактовать в смысле их последствий для марийской этногонии. Повторяем: у нас нет серьезных оснований считать древних луговых марийцев «продуктом скрещения» позднегородецких и азелинских племен 130. Несмотря на то что в настоящее время, по В. Ф. Генингу, известно около 70 памятников, из них 17 городищ и 2 могильника с вещами азелин-ского типа, сосредоточенных преимущественно на Средней Вятке, но встречающихся на Нижней Каме и правобережье, напротив Камского устья, а также в Волго-Вятском междуречье, территориальные очертания собственно азелинской культуры остаются еще неясными.
Вызывает сомнение включение в эту территорию Казанского Поволжья,
где к группе азелинских археологи относят Ашиязское и Соловцовское городища, 