Добро пожаловать
О книге:
В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.
Приятного прочтения
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДРЕВНЕМАРИЙСКОЙ ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ
Под возникновением древнемарийской этнолингвистической
общности мы понимаем один из узловых этапов сложного этногонического процесса в
Среднем Поволжье, когда вследствие дифференциации финно-пермской языковой
общности определенно обнаружилось этническое обособление некоторого массива
племен, говоривших на родственных диалектах, пронизанных общими 
изоглоссами нового качества,
которое, развиваясь, заложило основы самостоятельной структуры марийского
языка. Это был тот исторический период, из глубин которого начинается активное
течение собственно марийского этногенеза.
Первые научные попытки проникнуть в далекую, «дописьменную» древность марийцев, по возможности определить их историческое место в этногенетической общности финно-пермских племен были предприняты в прошлом столетии. Не располагая на этот счет достаточными данными, кроме данных марийского языка (родственного, как было тогда установлено, целой группе поволжско- и прибалтийско-финских языков), ученые XIX в., естественно, обратили внимание на созвучие этнонимов «мари» и «марэ» и летописной «мери». М. А. Кастрен писал, что «мэря» — это простое славянское видоизменение «мари», что означает «люди», а это наводит на мысль, что «меря» или состояла из черемис или представляла родственное племя. А. С. Уваров прямо сближал предков марийцев с летописной мерей X в. М. Диев, Т. С. Семенов, С. К. Кузнецов предполагали уход «мери» (предков марийцев) с Верхней Волги на восток под давлением славянской колонизации, а другие, как Д. Корсаков, не отрицая родства «мери» с марийцами и мордвой, настаивали на том, что мерянское население осталось на месте и слилось со славянами48. А. Куник считал летописную мерю вымершей, но по своему происхождению близко стоявшей к «финским черемисам».
Не имея никакого представления о мерянском языке, исследователи второй половины XIX в. искали на территории предполагаемого (на основании археологических данных) расселения мери оставленные ею топонимы, которые пытались истолковать с помощью марийского языка50. Под знаком топонимических (хорографических) разысканий о мере — мари прошла значительная часть работы VII археологического съезда русских ученых. Вниманию съезда был предложен обширный список географических названий Костромской, Ярославской, Владимирской, Вологодской, даже Московской и Новгородской губерний, которые будто бы объясняются только из марийского языка, а следовательно, указывают на прежнее «местожительство» предков мари на очерченной территории51. Время вынесло свой справедливый приговор этим «этимологиям», основанным на примитивном раскрытии «по созвучию» тополексем, в действительности не объяснимых в большинстве случаев на материалах не только марийского, но и любого из живых финно-пермских языков.
Современное изучение топонимии древних мерянских областей, позволившее нащупать целый ряд мерянских коренных слов, привело А. И. Попова к выводу: «...язык мери был финно-угорским, но в то же время весьма своеобразным, явно не укладывающимся в нормы известных нам теперь языков этой группы, так как в нем имелся еще целый ряд элементов лексики, совершенно отличных от сохранившейся до настоящего времени в родственных языках»52. В свою очередь, археологи, сравнив материалы раскопок в Марийском и Верхнем Поволжье, пришли к отрицанию этнокультурной идентичности предков марийцев и «мери» второй половины I тыс. н. э.53, хотя и допускают наличие между ними некоторых культурно-типологических параллелей и связей, опосредствованных сложной цепочкой межплемен