Добро пожаловать

О книге:

В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.




Приятного прочтения

Подпись:  ВОПРОСЫ ЭТНОГЕНЕЗА МАРИЙСКОГО НАРОДА. ОБ  ИСТОКАХ ФИННО-ПЕРМСКОГО ЭТНОГЕНЕЗА

тыс. до н. э., тогда как в За­волжье, на пространстве от устья Оки до Приказанья и в бассейне р. Ветлуги, балановцы, войдя в тесное соприкосновение с наследниками позднебалахнинской и волосовской культур, образовали смешанный «чирковско-сейминский» комплекс (от третьей четверти II тыс. до начала I тыс. до н. э.). Какова была роль собственно балановского этноса в развитии населения чирковско-сейминской культурной общности, остается невыясненным, но ничто не свидетельствует о переходе этого населения на индоевропейскую речь. Позднее чирковско-сейминские группы, возможно, приняли уча­стие в формировании ранних ананьинцев западной ча­сти Среднего Поволжья, которые, несомненно, принад­лежали к восточнофинскому этническому миру.

Современниками позднебалановского населения были абашевцы. Согласно археологической карте они зани­мали значительную территорию, в основном между устьями рек Суры и Камы, а в Марийском Поволжье — берега некоторых рек Волго-Вятского водораздела, где известны абашевские курганные могильники у Вилова-того, Миняшкина, Нартаса, Мари-Кугунура, Сретенки и других населенных пунктов. Абашевцы знали доволь­но развитое скотоводство (разводили лошадей, коров, свиней и мелкий рогатый скот), занимались, по-види­мому, мотыжным земледелием. Но чем они особенно отличались — это богатством металлических изделий, представленных преимущественно разнообразными жен­скими украшениями (орудия труда и оружие в абашев­ских курганах почти отсутствуют). Мы не знаем всех подлинных причин движения абашевцев от Окско-Донского междуречья или даже от Поднепровья в Среднее Поволжье. Оно могло быть вызвано потребностями раз­вивающегося скотоводческо-земледельческого хозяйства и какими-то межплеменными неурядицами. Но опреде­ленную роль здесь играло стремление овладеть источ­никами металла, а ведь Казанское Поволжье как раз богато пермскими медистыми песчаниками. По словам П. Н. Третьякова, «вероятно, именно этим объясняется концентрация здесь как балановского, так и абашев-ского населения».

Судьба абашевских племен сложилась своеобразно: создав яркую культуру в Среднем Поволжье и Приуралье, они как бы внезапно исчезли в последней чет­верти II тыс. до н. э., точнее, как думают археологи, рассеялись среди овладевшего скотоводством и земле­делием лесостепного населения Прикамья и Южного Приуралья. Во всяком случае культурное наследие абашевцев (в частности, некоторые формы женских металлических украшений) получило дальнейшее раз­витие в ананьинской культуре, а позднее у племен Волго-Камья III тыс. н. э.

Сложная картина этнических передвижений и столк­новений в Среднем Поволжье в эпоху развитой бронзы была дополнена вторжением степных племен срубной культуры, которые хотя и не проникали в Левобережье, но сильно потеснили предшествующее население на ши­рокой территории от Оки до р. Белой. Существует мне­ние, что срубники — непосредственные предшественни­ки ираноязычных скифов и сами, вероятно, относившие­ся к древнеиранским племенам, вошли в тесный кон­такт с приокскими наследниками волосовской и рязан­ской культур и даже ассимилировали их в этническом отношении.

Насколько это соответствует действительности, по­кажут дальнейшие исследования, но есть основания со­гласиться с А. X. Халиковым, что вследствие описанных бурных событий II тыс. до н. э. финно-пермская общ­ность племен древней волосовской культуры была ра­зорвана на две части: восточную, на базе которой скла­дывается приказанская культура, и западную — с про­должением в поздняковской культуре.

Согласно исследованиям Н. Ф. Калинина и А. X. Ха-ликова область наиболее характерных поселений и мо­гильников приказанской культуры конца II — начала I

Оглавление